 |
Фото: Alex Khanin. Предоставлено пиар-агентством Sofia Nimelstein PR & Consulting |
С 6 по 9 апреля в Тель-Авиве, Беэр-Шеве, Ашдоде и Хайфе будет показан спектакль
«Надеждины», названный сенсацией минувшего театрального года. В США, Европе и Израиле эта история о любви, безысходности и жертвенности вызывала одинаково горячий отклик в сердцах зрителей.
Накануне гастролей мы побеседовали с талантливой актрисой Машей Машковой о том, как возникла идея спектакля, о театральном искусстве, о жизни в эмиграции и о возможности революции в России.
- Известно, что ваша новая работа, моно-спектакль «Надеждины», написана, сыграна и прожита на основе личного дневника вашей прабабушки Мили Зеленской, и что эти записи в советские времена хранились и прятались у ваших родственников, а к вам попали только в 2015 году. Почему так долго к вам добиралась ваша семейная правда? И почему вы ничего не знали о ваших героических предках?
- Дело в том, что дневник хранился у мужской части моих родителей – у отца, но он всегда был не очень сентиментальным человеком. В определенном возрасте я стала интересоваться историей своей семьи и, поскольку, свое детство я прожила с бабушкой и с дедушкой, мне всегда было интересно слушать рассказы про прошлое. То есть, у меня не было никогда такого, «фу, какая скукота», мне было всегда интересно, так же, как и моим детям сейчас: «А что ты делала в моем возрасте, бабуль или мама? Бабушка, какая ты была, когда была маленькая?». Вообще, бабушка для меня была, наверное, таким, пожалуй, самым главным, значимым взрослым долгое время, и мне было все про нее очень-очень интересно.
И когда я переехала в Москву, после пубертата, уже ближе к институту, меня, конечно, стала интересовать и другая моя линия, потому что про семью мамы через бабушку, через дедушку я знаю достаточно много, а про вторую половину меня я знала очень мало, тем более, что папа очень рано остался без родителей, без мамы и папы, ну, и вообще у меня было ноль родственников со стороны отца. И так это было всегда странно, потому что в Толмачево, где я была, где я прожила до восьми лет с бабушкой и с дедушкой, постоянно приезжали родственники. Я даже не успевала запоминать, кто кем мне приходится, их было так много, а с другой стороны, с папиной, было ноль и свидетельств, и ноль человек.